Ты принципиально называешь себя не писателем, а литератором. Почему?
Поэт в России – больше, чем поэт, а уж про писателей и говорить нечего. За последние двести лет виртуозы пера в соответствии с велением времени звали то на баррикады, то к станку, то в светлое будущее. В итоге слово «писатель» стало значить нечто большее, чем просто наименование профессии. Это скорее почетное звание, которое нужно заслужить. И проверить временем – что может сделать только внимание читателей.
По большому счету писателей в человеческой истории человек двадцать, не больше. Причем это не всегда одни и те же фамилии: литература меняется, возникают новые течения, всплывают старые, и авторы, долгое время пребывавшие в забвении, неожиданно становятся востребованными, а другие наоборот – уходят вместе с породившей их эпохой.
Как, по-твоему, коммерциализация искусства в целом и литературы в частности, процесс положительный или отрицательный?
Не знаю, как для читателей и зрителей, а для нас, авторов – несомненно положительный. Литераторы, сценаристы, фрилансеры получили возможность жить на собственный труд. Тяжело нормально работать, считая в уме, хватит ли до следующего гонорара тех немногих копеек, что сиротливо позвякивают в кармане. Говорят, что самые великие шедевры рождались в нищете, а их авторы умирали в безвестности. Мол, сытый творец – плохой творец. Может, так бывало иногда, но вряд ли повсеместно. Моцарт, Шопен, Достоевский, Диккенс, Булгаков, Фолкнер… перечислять можно бесконечно… писали на заказ, что не помешало им прославиться при жизни.
К тому же сумасшедший ритм нашего времени вносит свои коррективы. Однажды меня спросили, что важнее: стать продаваемым автором или написать одну книгу, которая немедленно изменит мир к лучшему. Я тогда ответил, что прежде чем писать суперкнигу, надо стать продаваемым автором. Иначе гениальная Книга с большой буквы пройдет незамеченной, оставшись в памяти лишь узкого круга преданных фанатов.
Так что и для читателя в конечном итоге все не так беспросветно, как может показаться. Вал коммерческих поделок-однодневок схлынет, подарив меж тем приятный и необременительный досуг миллионам людей, а останется доброе, разумное, вечное. Как всегда и бывает.
А не успеет ли за это время читатель привыкнуть к такому необременительному, бессмысленному чтиву? И окажется, что серьезная литература ему уже не по зубам…
Во-первых, читатель не так уж податлив и легкоуправляем, как можно подумать. Если человек просто хочет расслабиться, отключиться от проблем нашего мира с простенькой книжкой, никакая реклама не заставит его купить продукт, подаваемый как «тонкая философская проза, наслаждение для интеллектуалов». Скорее даже оттолкнет. Верно и обратное – поклонник умного чтения вряд ли польститься убойными слоганами на форзацах покетбуков. Так что наличие и даже господство «легкого» чтива отнюдь не отменяют умного читателя. Да и самому железному интеллектуалу иногда хочется расслабиться.
А во-вторых, привыкание к «необременительному» чтиву, особенно к его внешним проявлениям – ярким обложкам, рекам крови или тоннам гламурности, позволяет автору обойти законы коммерции и донести до массового читателя мысли, в любом другом случае обреченные на мизерный тираж и пыльные полки запасников. В советское время весьма спорная социальная проза рядилась в одежды производственного романа или космофантастики, пронизанной пафосом победы коммунизма; вспомним хотя бы ефремовский «Час быка». Сейчас роль цензуры во многом взял на себя рынок, но и сегодня есть шанс вбросить в общество нетривиальную идею, заставить людей задуматься. Приходится, правда, прятать все это под маской боевика, женской прозы или мистического триллера.
Как бы ты охарактеризовал современное общество?
Смотря какое. Западное общество несмотря на террористическую угрозу и объективно вредную политкорректность маленькими шажками двигается в постиндустриализм, который в итоге может стать почти тем же самым коммунизмом, о котором писали фантасты шестидесятых.
Удивлены? Гедонизм, общество потребления, которым сейчас бредят западные социологи, на деле исповедует те же принципы «от каждого по способностям, каждому по потребностям», что и утопический коммунизм. Уже сейчас, с повсеместным использованием банковских карт, интернет-магазинов и электронных платежей постепенно уходят в прошлое наличные деньги. Система кредитования позволяет людям тратить, не задумываясь о состоянии счета. Медленно снижается абсолютное количество рабочих часов, а их увеличение в отдельных компаниях, пусть даже небольшое, немедленно вызывает волну протестов. Правда, многие страны Запада вынуждены постепенно, по два-три месяца в год, увеличивать пенсионный возраст, но с учетом роста продолжительности жизни и уровня современной медицины особого противоречия нет и здесь. То есть в Евросоюзе и США люди работают все меньше (в относительных цифрах), а получают все больше. Однажды наступит такой момент, когда граждане этих стран будут работать и получать столько, сколько захотят. Другой вопрос: за чей счет? Стран третьего мира, чьи ресурсы обречены работать на пресловутый «золотой миллиард»? Или все же возможна альтернатива в виде нанотехнологий и дешевой – возможно термоядерной – энергии?
Российское же общество сейчас напоминает Америку конца тридцатых. Закончились гангстерские войны, называемые у нас переделом собственности, бывшие короли преступности подались в профсоюзные лидеры, по-нашему – в помощники депутатов. Великая депрессия благополучно побеждена гигантскими промышленными заказами Сталина, впереди – светлое будущее и четыре срока президента Рузвельта. Вторая мировая война и последовавший за ней крах британской протекционистской торговли раскрутили американскую экономику. У России сейчас есть похожий маховик – энергоресурсы. Но и война, и нефть когда-нибудь кончаются, хорошо бы до этого времени успеть в последний вагон постиндустриализма.
Как ты находишь ту интересную и весьма познавательную информацию, которая содержится в твоих романах, например в «Везухе» – рассказы о других странах и их обычаях.
Кто-то из критиков назвал «Везуху» беллетризированным туристическим путеводителем. Это, конечно, не так. Герой действительно разъезжает по миру, но за основу его впечатлений я все-таки брал личный опыт, а не рекламные проспекты. Кое-где я побывал сам, о других странах рассказали друзья. Мне хотелось донести до читателя слепок обывательских впечатлений – то, что увидел в новой культуре простой человек, что его удивило, что запомнилось. Ведь на дружеских посиделках никто не вещает о недавней поездке, скажем, на Бали в духе журнала «Туризм и отдых». Путешественники рассказывают о мелочах, штришках, поразивших именно их: миниатюрные номера в японских отелях, хаос дорожного движения в Каире или гренландский турнир по ледовому гольфу.
А как появилась идея сотрудничества с таким до мозга костей женским изданием как Космополитен?
Собственно, одним «Космополитеном» мой опыт женской прозы не ограничивается. Я писал для «Работницы» и «Крестьянки», для семейного журнала «Смена», были попытки поработать с «Burda», «Атмосферой» и даже с «Glamoure». Так что вопрос надо ставить шире: как появилась идея писать для глянцевых женских изданий? Ничего тайного здесь нет, никаких скрытых мотивов или комплексов. Любой журнал для меня – вызов: смогу ли написать еще и для этого издания? Получится ли попасть в сферу интересов журнальной аудитории, в тарджет групп, как принято говорить у рекламщиков. Ведь одна из наиважнейших заповедей качественного автора – разносторонность, умение писать интересно для самых разных категорий читателей. У женских глянцев вполне конкретный потребитель, очень слабо пересекающийся с любителями фантастики, и мне было интересно попробовать угодить вкусам прекрасной половины человечества. Два года работы в этом направлении вылились в аккуратненький сборник рассказов «Лебедь на обложке», который я посвятил женщинам. Книжка получила от «Космополитена» лейбл «выбор Космо». Читательницы восприняли ее вполне благосклонно: недавно «Лебедь на обложке» переиздали в новой серии, а буквально на днях сборник вышел в формате аудиокниги.
Типично мужская (фантастика) и типично женская (романтическая) проза – два полюса. Такой разброс интересов – это случайность или ты по натуре поляризованный человек?
Как я уже сказал выше, – это моя школа, отработка умения писать для разных категорий читателей. Причем полюсов отнюдь не два, фантастика и романтическая проза – самые публикуемые и потому наиболее заметные. В моем авторском багаже числится опыт и неореализма, и политической сатиры (снятой, кстати, непререкаемой волей главного редактора из сверстанного номера), и даже махрового бытописательства. Есть и вполне успешные попытки компьютерной прозы для соответствующих журналов и изданий мобильной связи. Вполне возможно, что однажды я наберу подходящее количество компьютерных рассказов на новый сборник. Название уже есть – «Спамфлет».
А по натуре, да, я разносторонний человек. Кроме вышесказанного в списке моих интересов философия, история, особенно военная, тактика спецподразделений, огнестрельное и метательное оружие, космокреатика, космонавтика, гонки Формула-1, социология, культурология… в общем, как говорит «Русское радио»: много, много страшных слов. Это к вопросу о том, где находят познавательную информацию. Конечно, принцип «меньше знаешь – крепче спишь» еще никто не отменял, но при такой жизненной позиции и рассказать-то особенно нечего, что для пишущего человека совершенно недопустимо.
А какие знания, технические и гуманитарные, по-твоему, важнее именно для писателя-фантаста?
Техническое образование никогда не помешает – фантастику до сих пор воспринимают в основном как НФ, сиречь научную, ту, что пишет о достижениях и открытиях, космических исследованиях и т.д. И чтобы не ляпнуть какую-нибудь чушь про «гремящие взрывы в вакууме», полезно хотя бы немного разбираться в естественных науках. Психология же, хотя бы ее начатки, учит автора разбираться в мотивациях человеческого поведения, помогает проработке характеров. В итоге появляются живые персонажи, герои ведут себя, как обычные люди из реальной жизни, а не как супермены с плаката.
Конечно, абсолютный идеал не достижим, и кроме учебников большую роль играют опыт и личные наблюдения, но базовые знания, как естественные, так и гуманитарные очень помогают в работе.
И все же, в интервью ты часто называешь себя «технарем». В прошлом ты работал в области телекоммуникаций и информационных технологий. Как сегодня складываются твои взаимоотношения с современными технологиями (ПК, мобильный телефон, который у тебя весьма необычный…)
Вполне нормально. Для меня компьютер – стратегический союзник, надежный и чрезвычайно полезный. Все тексты пишу только в электронном виде, забыл уже, когда в последний раз брался за ручку. Редактирую и вычитываю с экрана, несмотря на уверения многих коллег, что с распечатки вылавливается больше ошибок и ляпов. Мне кажется, что дело обстоит совсем наоборот, недаром говорят: «бумага все стерпит». Бывает, что фразы и абзацы, которые с экрана совершенно не воспринимались и казались на редкость уродливыми, на бумаге приобретают вполне читаемый и даже благообразный вид.
Для выездной работы – на даче или, скажем, на одной из многочисленных литературных конференций – использую ноутбук. Мобильный телефон тоже держу на вооружении, хотя включаю его нечасто: ситуация, когда в любой момент тебя могут вызвонить и отвлечь от работы, зачастую очень раздражает. Не очень понимаю смысл SMS – зачем тогда в конце 90-х дружно отказались от пейджеров?
И вообще я не гонюсь за новинками. Телефон у меня действительно необычный – одна из первых моделей «Sony», здоровенная такая штуковина в килограмм весом со спутниковой приставкой. И ноутбук тоже древний, зато неприхотливый и надежный. Я же все-таки бывший компьютерщик и прекрасно понимаю, что в цену самой новой, супер-навороченной модели заложен процент наукоемких затрат на ее разработку. Пройдет полгода – и она будет стоить вдвое дешевле. А все ее многочисленные функции в жизни практически не используются.
По современным телефонам, как сказал один мой друг, все лучше видно и все хуже слышно. Трубка создана, чтобы по ней разговаривать, а не играть, лазить по Сети или фотографировать. Для всего этого есть свои, вполне функциональные устройства. Посему в моем выборе хай-тек гаджетов главенствует прагматичный подход: телефон должен обеспечивать нормальную слышимость, ноутбук – печать и редактирование текста плюс устойчиво работать от аккумуляторов. А больше ничего и не нужно.
А нет желания приобрести, например, последнюю модель какого-либо мобильного телефона, чтобы в полной мере воспользоваться всеми современными возможностями: мультимедийными сообщениями, фото-видео съемкой, мобильными развлечениями…
Ничего не имею против развлечений и фотографии. Даже наоборот. Только причем здесь ноутбуки и мобильные телефоны? Для каждой задачи должен быть свой инструмент. Вряд ли я открою Америку, если скажу, что любое устройство, в котором соединены две, три, десять разноплановых функций «в одном флаконе», выполняет каждую из них хуже, чем специализированный аппарат. И хоть ты тресни, сотовая трубка никогда не будет снимать лучше цифрового фотоаппарата, даже полупрофессионального. То же самое и с играми – максимально возможная реалистичность по нынешним временам должна бы стать для них необходимым условием. Производители процессоров десятилетиями наращивают частоты, в чипы видеокарт вшиваются все более изощренные алгоритмы обсчета графики и спецэффектов, игроделы бьются за тени, «настоящую» воду и количество полигонов на каждый объект, а в итоге пользователь возвращается в конец 80-х, к процессорам Z80 и домашним ПК Spectrum. Современные игры для мобильных практически не отличаются от бестселлеров того времени ни графикой, ни смысловым наполнением. К чему тогда все ухищрения трехмерной графики и борьба за «разумный» искусственный интеллект в стратегиях? Нет уж, пусть игровым полигоном останется мощный компьютер с хорошей картой, в крайнем случае – игровая приставка.
Вот, кстати, ты упомянул о компьютерных играх, в связи с чем такой вопрос – сам то играешь?
Конечно, играю. Проработав столько лет в ИТ-индустрии, очень трудно не подсесть на виртуальные развлечения. Правда, стрелялки-леталки-бродилки меня никогда особенно не привлекали: бегать по вражеской базе с многоствольным пулеметом хорошо и весело, но еще веселее руководить процессом из подземного бункера. Большие возможности, но и проблемы тоже большие. Мой любимый жанр — военные и глобальные стратегии, экономические симуляторы. Ведь неплохо иногда почувствовать себя в роли императора галактики, прочитав, например, отрицательную рецензию эстетствующего критика.
И еще: мне всегда была очень интересна психология завзятого игрока. Как он поведет себя, попав с пиксельных баталий в огонь и кровь настоящей войны? Причем не в роли простого смертного — книг о том, как обычный парень из нашего времени оказывается в иной реальности и начинает там всех крушить, сейчас более чем достаточно. Меня же занимает другой вопрос: как начнет меняться его психология (и психика), когда, получив в управление многотысячную армию, наш герой с удивлением поймет, что фигурки солдатиков на экране — одно, а залитое кровью поле боя — совсем другое. И небольшой отряд, направленный прикрывать отход, — это не безликий юнит, который в пять минут заменяется свежепостроенным на военном заводе, а сотня живых людей, посланных на верную смерть. Как из неплохого в принципе, доброго и отзывчивого парня, хохмача и раздолбая, в короткие сроки выкристаллизуется суровый и безжалостный военачальник.
Нужно понимать, это сюжет для романа? И когда можно ждать новую книгу Сергея Чекмаева?
Да, именно так. Рабочее название романа – «Полководец Йурри». Если все будет нормально, то он должен появиться на прилавках к началу зимы. А к моменту выхода этого интервью выйдет из печати продолжение религиозного мистического триллера «Анафема» – «Низвержение».
Беседовала: Светлана Панина
«Enter» 2006